Интервью
фотогалерея
Комсомол и любовь
29 октября исполняется 95 лет со дня образования комсомола. Всего на три года моложе его Клавдия Фёдоровна Судомойкина, активная комсомолка предвоенной и военной поры.
Почти ровесники, только о комсомоле мы уже третье десятилетие пишем «был», а Клавдия Фёдоровна ещё полна сил и здравого оптимизма, и о комсомоле у неё остались самые тёплые воспоминания.
Клава Пенькова родилась в Казачьей Слободе, это сегодня часть Большого Мурашкина, а в довоенное время вполне самодостаточный населённый пункт: здесь был свой сельсовет, свой колхоз имени XVII Партсъезда, клуб, школа на берегу Сундовика. В эту школу и пошла в первый класс Клава. Учителя работали ещё с дореволюционных времён, ведь сама школа была открыта в далёком 1913 году. В восьмом классе Клавдия вступила в комсомол. Для девушки это было весьма значимое событие. Весёлая, инициативная, с задатками лидера она быстро стала членом комитета школы. Но деятельность школьницы-комсомолки никак не убиралась в рамки школы. Очень много времени девушка проводила в клубе, которым руководил Василий Александрович Хенев. В его семье не было детей, и клуб стал его второй большой семьёй, с которой он проводил большую часть времени. Пожалуй, главным достижением клуба были замечательный хор и музыкальный ансамбль. Клава прекрасно пела и играла на гитаре.
— Деятельность комсомола не ограничивалась выступлениями со сцены. Регулярно формировались агитбригады, которые отправлялись с концертами в соседние сёла Вершинино, Малое Мурашкино, Рождествено. Чаще — пешком. Иногда случались и дальние «гастроли» в Княгининский район — в Андреевку, в Покровку, в Петровку… Все выступления содержали в себе и пропаганду социалистических идей, и агитацию за государственные займы, и, конечно, острую критику империализма, что было крайне актуально — в воздухе попахивало порохом, — вспоминает ветеран комсомола свою школьную юность.
Быстро пролетели школьные годы. Хорошая учёба и общественная активность Клавдии не остались незамеченными: почти сразу же по окончании школы её назначают учителем начальных классов в с. Курлаково. В те времена школ было едва ли не больше, чем учителей.
— В Курлаково обычно добиралась пешком, — продолжает вспоминать Клавдия Фёдоровна, — но я была молода и даже не считала это в тягость. Труднее было то, что среднего образования не хватало для работы в школе. Поэтому меня отправили на курсы в Лысково. Закончились курсы, я получаю свидетельство, возвращаюсь в Казачью Слободу, наверное, также по большой части, пешком. Воскресенье 22 июня — самое чёрное в истории нашей страны. Дома меня застало сообщение о начале войны.
Мужчин и парней стремительно стали призывать на фронт. А Клавдию Фёдоровну ждала новая школа, ещё дальше от дома — в Никиткино. Весь учебный год молодая учительница провела в «медвежьем углу», при этом успевала заниматься ещё и комсомольскими делами. Наконец-то, летние каникулы!!! Для кого как. Клавдию вызывают в отдел народного образования, где по рекомендации райкома комсомола предлагают поработать политпросветинспектором. Работа хлопотная, беспокойная и днём, и вечером, с посещением клубов, комсомольских собраний, агитационных мероприятий. Всё, конечно, пешком. Но и «бонус» за успешную работу был весомый — перевод в родную Казачье-Слободскую школу.
Родная здесь была не только школа, но и клуб в двух шагах от дома, в котором проводила всё свободное время. Вместе с другими комсомольцами вновь выступала в агитбригадах, рассказывала о положении на фронте. Организовывали сбор тёплых вещей для бойцов Красной Армии. Не то, чтобы в армии обмундирования не хватало, но тёплые рукавички от какой-нибудь девчушки грели душу солдата гораздо теплее, и в бой он вступал с ещё большей ненавистью к врагу. Кроме сбора вещей комсомольцы выполняли ещё одну важную задачу: собирали деньги на боевой самолёт для фронта от большемурашкинцев. Клубная работа настолько увлекала Клавдию Фёдоровну, что стала фактически её второй профессией.
В 1943 году она стала заведовать избой-читальней, при необходимости подменяла директора клуба Василия Александровича. Сюда шли уставшие от войны люди — и молодёжь, и постарше. Здесь находили занятия для души.
Школа, клуб, комсомольские собрания. Так и летело время, где-то далеко на западе грохотала война, напоминая о себе сводками новостей и, самое страшное, — похоронками на земляков. Те из них, которым повезло больше, приходили израненными домой. В начале сорок четвёртого года, после многомесячных скитаний по госпиталям, вернулся в Казачью Слободу Борис Судомойкин. Вернулся и пришёл в клуб со своей звонкой балалайкой.
До пятого класса Борис учился вместе с Клавой, и вот новая встреча. Вероятнее всего, эта пара из тех, что не могли не полюбить друг друга. Ни одна даже самая страшная война не может остановить это чувство. В конце 1944 года Борис и Клавдия решают пожениться. Вот только в семьях жениха и невесты считали, что брак — это венчание.
«Так почти все же и венчаются», — скажет нынешний молодой читатель. Так-то оно так, вот только комсомол не одобрял венчание своих членов — нарушение идеологии. Любить можно было лишь комсомол, но любовь Клавдии к Борису оказалась сильнее идеологии, и Клавдия стала Судомойкиной. Тут и закончилась история комсомолки Пеньковой, а комсомолки Судомойкиной не случилось. Секретарь райкома комсомола Сергей Лысихин был крут и решителен — Клавдию исключили из комсомола. Более того, район мог потерять замечательную учительницу, которую до сих пор самыми добрыми словами вспоминают её ученики. Райком комсомола настаивал, чтобы Клавдию Фёдоровну уволили из школы. Но на защиту молодой учительницы встала завроно Лидия Дмитриевна Вейсова.
— Подумайте, а учить детей-то кто будет, — заявила она, — если самых ярких учителей разгоним?
Клавдию Фёдоровну оставили в покое, она всё так же успешно учила детей, а по вечерам спешила в клуб, так же пела в хоре, помогала директору. Занималась и той общественной работой, которую выполняли комсомольцы, в душе по-прежнему горел комсомольский задор, и ни райком, и ни церковь этому были не указ.
Пролетели годы, война закончилась победой. Ещё через несколько лет умер Сталин, в стране началась «оттепель», идеологические клише слегка ослабили железную хватку. Тот факт, что прекрасную учительницу и замечательного человека исключили за венчание из комсомола, стал мелким и никчёмным. Правительство высоко оценило творческую работу Клавдии Фёдоровны — ей присвоили звание «Отличник народного образования». Она стала заведующей школой, той самой, порог которой переступила в 1 классе. Проработала в этой школе до её закрытия в 1971 году, а потом работала в средней школе посёлка учителем начальных классов. А брак с Борисом Михайловичем оказался счастливым и долгим. 61 год они прожили душа в душу. В 2006 году Борис Михайлович ушёл из жизни.
У меня осталось впечатление, что в душе Клавдии Фёдоровны до сих пор живёт какая-то боль, обида за то, что почти семьдесят лет назад пути её и комсомола разошлись.
Алексей ТОЛКАЧЁВ
