Главная Общество По замкнутому кругу
15.04.2014
Просмотров: 1418, комментариев: 4

По замкнутому кругу

Старший  методист МКУ «ИМЦ» Ольга Малькова

Жестокое обращение с детьми нарушает физическое и психическое здоровье ребенка

Насилие в нашем обществе, всякое — физическое, сексуальное, эмоциональное, — происходит часто, но совсем не всегда воспринимается как насилие всеми участниками этого процесса. Во многих случаях насильник не считает, что он совершает насилие, жертва не считает, что подвергается насилию, и свидетель не понимает, что же он наблюдает.

Недавно наблюдала случай. Родители с детьми шли в Дом культуры на праздник, ребята играли друг с другом, весело смеялись, а ближе к зданию, вырвались вперед от родителей, перегоняя друг друга, кто быстрее добежит. Вдруг один мальчик спотыкается, падает в сырой снег, быстро встает и бежит догонять ребят. Но... отец с криками догнал его раньше, схватил резко за руку, одёрнул, не переставая кричать и обзывать его «не умным», несколько раз со всего маху отшлёпал... Мальчик заплакал. Вот так начался у ребенка «праздник в Доме культуры». Настроение испорчено, слова и действия отца залезли в детскую душу, выбирая удобное место.

Много ли тех, кого в детстве пальцем никто не тронул? А уж тех, на кого в детстве ни разу не кричали, совсем не найдется. Не дома, так в школе кричали, пугали, надсмехались, угрожали. Нормальная ситуация развития российского ребенка сопровождается таким эмоциональным насилием чуть ли не каждый день. 

Между тем стресс, который переживает ребенок в ситуации эмоционального насилия, ничем не отличается от стресса, который бывает в ситуации физического и сексуального насилия. Не важно, совершается ли эмоциональное насилие над ребенком либо он становится свидетелем.

В свое время, работая психологом, я провела среди подростков опрос: какое самое неприятное воспоминание из детства они помнят? Оказалось, что у большинства самое неприятное воспоминание было связано с криком – криком родителя либо учителя.

Любое систематическое насилие приводит к тому, что у жертвы и у свидетеля развиваются постравматические стрессовые расстройства. В обыденной жизни наиболее заметными признаками постстрессового расстройства являются так называемые симптомы повышенной возбудимости у ребенка: раздражительность, нарушения сна, непослушание, трудности концентрации внимания, взрывные реакции, непроизвольная физиологическая реакция на событие, символизирующее или напоминающее травму.

Симптомы повышенной возбудимости – это самые малые признаки постравматического стрессового расстройства, которые могут вызываться бытовым насилием любого рода. Есть, однако, еще одно следствие опыта насилия, которое в каком-то смысле страшнее вышеперечисленных.

Пережитое насилие приводит к формированию сниженной самооценки. Ребенок делает выводы о себе, о том, чего он стоит в этой жизни, по тому, как к нему относятся значимые взрослые. Если ребенка обижают, унижают, бьют, пугают криком, угрозами, сексуально используют и т.д., то ребенок уверяется в том, что ничего лучшего он и не стоит, что все это он заслужил, потому что он плохой. Часто это иррациональное убеждение формирует всю его дальнейшую жизнь. Надо сказать, что такая же логика есть и у взрослых жертв насилия. Они всегда спрашивают себя: «Почему это случилось со мной?»

В случайных, неразумных, жестоких и несправедливых событиях люди стараются найти логику и смысл: возмездие за грехи, собственное неправильное поведение, вроде провокации насилия, и некое ощущение своей общей мерзости, которая и есть причина произошедшего. У ребенка низкая самооценка приводит к тому, что он перестает стремиться к успеху, искать доброе отношение к себе.

Любой вид жестокого обращения с детьми нарушает физическое и психическое здоровье ребенка, мешает его полноценному развитию. Расстройства у детей не проходят бесследно, меняют личность и могут находить отражение во всей последующей жизни.

Пережитый опыт насилия учит ребенка это насилие совершать, правда, теперь по отношению к более слабым и беззащитным. Как ни парадоксально, но многие взрослые насильники в детстве были жертвами насилия.

Пассивный свидетель насилия также испытывает негативные последствия этого опыта. Самое печальное следствие – это ощущение беззащитности – и своей, и жертвы. Непреодолимая безнадежная беззащитность – а затем либо смирение с этой мыслью и появление покорной жертвы, либо яростный протест против этого – и появление агрессивного насильника. Первый опыт насилия в этом случае обычно совершается по отношению к тому, кто мучил жертву на глазах у ребенка. Знакомый сюжет: сын избил, покалечил, убил отца, который годами преследовал и терзал мать.

Итак, получается замкнутый круг: насилие порождает насилие. Где есть насилие, там есть жертвы. Участники треугольника «насильник-жертва-свидетель» воспроизводят эти роли в следующих поколениях или с другими людьми. Мало кому удается избежать этого самостоятельно, без специальных усилий или специальной помощи.

Насилие широко распространено в практике обыденной жизни. Оно настолько привычно, что мы и не считаем насилие насилием, это норма. Крик, как уже упоминалось, самый знакомый вид эмоционального насилия. Многих детей крик парализует. Часто возникает парадоксальная ситуация – ребенка хотят поторопить, сначала просто говорят: «Быстрей, быстрей». Потом начинают кричать – и вот здесь происходит полное разрушение той деятельности, которой ребенок занимался пусть и недостаточно быстро. Вообще говоря, многие родители и учителя знают, что крик не приводит к требуемому результату. Однако они продолжают кричать на детей. Зачем? Человек не совершает бессмысленных поступков. Если продолжается крик, значит, он издается для чего-то еще. Например, чтобы криком снять собственное напряжение и тревогу, получить разрядку, несмотря на то, что ребенку расслабление взрослого стоит эмоционального комфорта.

Часто про детей говорят: «Пока не доведет, не успокоится». Кажется, будто ребенок вызывает скандал, провоцирует взрослого человека. Накажешь такого ребенка, он поплачет, а потом быстро успокоится. Передал немного своего внутреннего беспокойства взрослому, стало легче.

В тех случаях, когда человек не очень понимает, где кончается он сам, а где начинается другой человек, где его чувства, а где чувства другого человека, где его проблемы, а где проблемы другого человека, где его ответственность, а где ответственность другого человека – там легко возникает эмоциональное насилие.

В семьях, где существует эмоциональное насилие, всегда плохо выстроены границы личностей. Вернее, эти семьи состоят из людей со слабыми личностными границами. Ребенок в этих случаях удачный партнер, потому что границы его личности слабы по возрасту. Редко встретишь малыша, на которого мама, например, кричит, а он спокойно и сочувственно смотрит на нее и говорит: «Я понимаю, что у тебя был трудный день, мамочка. Давай я лучше расскажу тебе, как у нас в детском саду музыкальные занятия проходили». Вместо этого он или пугается, или обижается – словом, заражается и вовлекается. Круг замкнулся.

Слабость личностных границ в каком-то смысле есть культурная специфика России. Носитель народной мудрости и правды Платон Каратаев умел «жить миром», быть частью целого. Вот эта способность быть счастливым от того, что являешься частицей чего-то большего, не имеешь самостоятельной ценности, достигается именно с помощью размытых границ личности, смазанной индивидуальностью.

В русском языке нет понятия, адекватного английскому privacy. Это что-то вроде частной жизни, личной суверенности. Душа нараспашку – это русское понятие, аналогов которому нет в других культурах. В русской культуре выработались правила воспитания, позволяющие сохранять личные границы незамкнутыми: «Будь, как все», «Тебе что, больше всех надо?», «Не противопоставляй себя коллективу» — дети часто слышат эти нравоучительные изречения.

За привычную близость, за незакрытые границы личности мы платим огромной распространенностью прежде всего эмоционального насилия в семьях, а часто и всякого другого.

Итак, насилие и жестокое обращение с детьми – это не только побои, нанесение ран, сексуальные домогательства и другие способы, которыми взрослые люди калечат ребёнка. Это унижение, издевательства, различные формы пренебрежения, которые ранят детскую душу.

Знайте, что периодическое, длительное или постоянное психическое воздействие на ребёнка – это психическое (эмоциональное) насилие. Оно тормозит развитие личности и приводит к формированию патологических черт характера.

К психической форме насилия относятся:
— открытое неприятие и постоянная критика ребёнка;
— угрозы в адрес ребёнка в словесной форме;
— замечания, высказанные в оскорбительной форме;
— унижение достоинства личности ребёнка;
— преднамеренная физическая или социальная изоляция ребёнка;
— ложь и регулярное невыполнение взрослыми своих обещаний;
— однократное грубое психическое воздействие, вызывающее у ребёнка психическую травму.

А что же с мальчиком, радостно бежавшим на праздник в Дом культуры? Если такое поведение отца случайно, однократно, то травма, полученная ребенком, не «просидит» в его душе долго. Но если такое поведение по отношению к ребенку совершается систематически, то расстройство психики ребенка неизбежно.

Так может, это ТЫ «не умный», папа???

Ст. методист МКУ «ИМЦ» Ольга Малькова

Архив новостей

понвтрсрдчетпятсубвск
    123
45678910
11121314151617
18192021222324
25262728293031
       

Реклама

Нижегородское ополчение. Новые формирования
Своих не бросаем!