Интервью
фотогалерея
Служить, а не прислуживать
Таким девизом в своей работе всегда руководствовался подполковник милиции Евгений Степанович Рукавишников
О ком бы ни писал журналист, хорошее ли, плохое ли, всегда найдётся читатель, который не согласится с автором. А если ты пишешь хорошо о начальнике милиции, пусть и бывшем, готовься к тому, что несогласных будет ещё больше. Поэтому сразу оговорюсь, эта зарисовка опирается на воспоминания самого Евгения Степановича Рукавишникова и на документальные подтверждения в виде записей в его трудовой книжке и наградных документов.
Пятая копешка
Никаких предпосылок к тому, чтобы Женька Рукавишников, из села Панино Сосновского района, стал милиционером, не было. Послевоенная безотцовщина, голод. Поиски в весенней грязи промёрзшей и сгнившей картошки для получения из неё «трахмала», плётка объездчика по детской спине — ранние воспоминания детства.
Учёба в школе, учителя, работа летом в колхозе — воспоминания попозднее.
Как-то отправился ещё пацаном с мужиками сенокосить, как тогда говорили — «за пятой копешкой»: четыре в колхоз — пятую себе. Хоть и крепким парнем был Евгений, но где ж тягаться с мужчинами. Поставили пацана считать принесённые копешки. Считает, «галочки» ставит. В обеденный перерыв мужики говорят ему:
— Слышь, Женька, что-то мало у тебя копешек отмечено, что получать-то будем?..
— Так нету других, — отвечает Евгений.
— А ты всё равно отмечай, — говорят парню.
Но так и не научился Евгений Степанович показывать то, чего нет, и всю жизнь руководствовался этим правилом.
В начале пути
Окончил школу панинский мальчишка с неплохими оценками в год полёта в космос Юрия Гагарина. Куда должен был пойти учиться выпускник школы с отличным здоровьем и хорошим аттестатом в тот год? Только в лётное училище. Гагарин позвал за собой многих, но задачи поставил сверхтрудные: конкурс в лётные училища был фантастический. Поступить почти нереально. Сдав экзамены в Оренбургское летное училище, Евгений не набрал проходного бала.
— Иди в любое другое военное училище, — говорил призывнику военком, — с такими оценками примут.
— Нет, – был ответ Евгения.
Как уроженцу села Панино, родины первой русской женщины-врача, ему был уготован и другой путь — в медицину. По этому пути он сделал первый шаг — окончил Горьковское медучилище по специальной программе военных фельдшеров. По окончании — призыв в армию, на Дальний восток. Естественно, что фельдшером. Попал в спортроту, где не только лечил бойцов, но и сам увлёкся спортом. Было время войны во Вьетнаме. У Советского Союза была там крупнейшая военно-морская база «Камрань». В числе самых подготовленных бойцов Евгению довелось неоднократно бывать в дружественной стране. Как-то за успешное выполнение задания наградили Евгения и ещё нескольких солдат-срочников трёхдневным отпуском. Но за три дня домой не съездишь, поэтому направились в ведомственный санаторий. Форму в шкаф, сами в «гражданку». Ну какая у солдат спортроты гражданка? Спортивная форма. Хоть в столовую, хоть на танцы. Возвращаются бойцы из клуба вечером — за алеей истошный женский крик. Бегом туда, видят: группа парней «сгрудили» девушку.
— «Вломили» им, — вспоминает Евгений Степанович, — девушка убежала, а утром за нами пришли милиционеры. «Мальчишки»- то оказались детками высокопоставленных «товарищей».
— Завели уголовное дело, по допросам затаскали, чуть не посадили, — вздыхает ветеран. — Вот тогда-то у меня и появилось желание пойти служить в милицию, чтобы никогда не допускать такого произвола в «органах».
— А как позволили прийти в милицию после уголовного преследования?
— Ввиду того, что все обвинения были ложными, на этот эпизод глаза закрыли.
Национальный акцент
Так или иначе, Евгений Степанович после армии начал службу в милиции. Окончил среднюю школу милиции в Горьком, потом была Высшая школа МВД в Москве, институт МВД имени Дзержинского в Киеве. Конечно же, малая родина звала к себе, и он вернулся в Горьковскую область. Его назначили начальником Пильнинского РОВД. Свою работу новый начальник начал со строительства нового здания отдела. Так и хочется написать — строилось оно правдами и неправдами. Но второе слово не про Евгения Степановича.
Да, строили в основном «указники» — помните фильм «Операция «Ы»: «Кто на песчаный карьер? Кто на строительство дома?». В Пильне, в то время, все «указники» «желали» строить РОВД — всё было в рамках тогдашнего закона.
Пильнинский район крайне сложен в плане национального состава — почти поровну татар и русских, много чувашей, мордвы и марийцев. Евгений Степанович пользовался уважением у всех. На национальном татарском празднике «Сабантуй» он всегда был почётным гостем и оставался вместе с женой Надеждой на неофициальную часть, и все присутствующие, в знак уважения, разговаривали между собой только по-русски. Он дружил со многими.
Но когда всплыли следы крупного преступления в среде колхозных руководителей, он руководствовался буквой закона, а не понятиями дружбы. В татарских колхозах широко распространилось хищение семян вики, люцерны и других. Крали в своих хозяйствах, продавали за Суру, в Чувашию, в заготконторы, руководителями которых были также татары. Размах хищения — огромен.
— Мне единственному из всех начальников сельских РОВД удалось «поднять» дело по практически «неподъёмной» для этого уровня статье УК «Хищение в особо крупных размерах». Наказание — вплоть до высшей меры.
Что творилось в районе! Сколько было попыток развалить дело. На меня самого завели уголовное дело по статье «Превышение полномочий». В Пильне работали бригады из областной прокуратуры и УВД. От местных слышались угрозы в мой адрес и в адрес семьи. Дело дошло до того, что я стал ложиться спать с пистолетом под подушкой. После многомесячных следственных действий чуть ли не десяток местных расхитителей пошли под суд и были приговорены к большим срокам заключения.
Работу начальника РОВД начальство оценило, но оставаться на этой должности в Пильне было едва ли целесообразно, да и просто опасно. Евгений Степанович попросил перевода.
Неудобный мент
— Евгений Степанович, ведь для назначения начальником РОВД в район нужно было согласие первого секретаря райкома КПСС. Кто же согласился принять у себя столь «неудобного» милиционера?
— На каком-то семинаре я познакомился с Евгением Петровичем Ауловым. Он, зная мой характер, мою требовательность, выразил согласие с моим назначением в Большемурашкинский район. Здесь я и проработал, с 1980 года, более десяти лет, хотя с Евгением Петровичем поработать не довелось.
Тишь да гладь – такая ситуация была в нашем районе на момент приезда нового начальника. За первое полугодие восьмидесятого года зарегистрировано всего 8 преступлений. Хотя почему-то все требуют раскрытия воровства в средней школе посёлка, в районном универмаге. А преступления даже не были зарегистрированы! Как искать-то преступников? Евгений Степанович сразу потребовал зарегистрировать все совершённые преступления. И уже к концу года их оказалось тридцать с лишним. Конечно же, сразу нашлось много недовольных в среде районных руководителей – это ж надо так испортить показатели району!
Опытный оперативник, Евгений Степанович сам взялся за дела о кражах в школе и универмаге — фигуранты в них оказались одни и те же. По большому счёту, яйца выеденного дела не стоили, просто в них были замешаны дети некоторых партийных лидеров. Но найдя преступников, Евгений Степанович в жёсткой форме пресёк попытку руководителей райпо списать на эту кражу большую недостачу в универмаге. А тех детей, в том числе и потому что вовремя раскрыли эти преступления, удалось удержать от «скользкого пути».
В то время слово «коррупция» звучало лишь в фильмах об итальянской мафии, но само явление было не чуждо и нашим руководителям. В середине восьмидесятых в УВД выяснилось, что в мединституте и ВЮЗИ (Всесоюзном заочном юридическом институте) процветает взяточничество. Евгений Степанович по своим оперативным каналам вышел на ряд лиц, соучаствовавших в этом деле. После доклада в УВД его, единственного из районного звена области, включили в оперативную бригаду по расследованию этого дела. Из подробностей Евгений Степанович рассказал лишь о том, что было огромное сопротивление разных уровней власти следствию. Впрочем, коррупция подразумевает и это. Дело, тем не менее, довели до суда.
Благодаря этим громким и многим более «проходным» делам, за которыми чувствовалась принципиальная позиция начальника, его юридическая грамотность, твёрдость в вопросах законности, подполковнику милиции Евгению Степановичу было присвоено высокое звание «Заслуженный работник МВД СССР» — звание, которое обычно присваивается людям с генеральскими погонами.
Жертва перестройки
На карьеру Рукавишникова выпал ещё период, связанный с выполнением постановления ЦК КПСС «О мерах по преодолению пьянства и алкоголизма». Оно касалось всех органов власти, партийных и профсоюзных комитетов, общественных организаций. Кроме антиалкогольной пропаганды применялись и жёсткие принудительные меры. На самом острие этой жёсткой борьбы в нашем районе оказался начальник милиции. Нет бы тихо давал советы на бюро райкома КПСС, членом которого он к тому времени был. Нет, он лично выходил на улицы посёлка и задерживал пьяных, что, конечно же, не прибавило ему популярности у населения. К чести Евгения Степановича, надо сказать, что, схватив пьяного за шкирку, он далеко не всегда волок того в кутузку. Бывало, что, благодаря своей недюжинной силе, он доставлял пьяницу домой и сдавал жене.
Пьянство – беда, не признающая социальных различий. В процентном соотношении количество пьяниц приблизительно одинаково и среди дворников, и среди профессоров, среди руководителей и рабочих, партийных и беспартийных. Но вот часть из них (понятно какая) считала и считает себя равнее других перед законом. Но вот Рукавишников так не считал. Для него на первом месте стоял закон.
Как-то незаметно борьба с пьянством сошла на нет, а вот борьбу с ним Евгения Степановича не забывали и страстно желали выпроводить его из района.
А тут случился ГКЧП. Просуществовал он три дня, но Евгения Степановича за крутой нрав и жёсткие методы работы записали в главные «гэкачеписты» района.
— Господи, — улыбаясь, вспоминает он, — да я, как только увидел по телевизору Янаева с трясущимися руками, сказал — неделю они не протянут. Дольше потом меня на всяких комиссиях опрашивали и расспрашивали. Конечно, ничего «пришить» не смогли, но в районе работать не дали.
Дослуживал милицейскую службу Евгений Степанович в родном Сосновском районе. Выйдя на пенсию, перебрался в Большое Мурашкино, где и живёт поныне, занимаясь вместе с супругой Надеждой Васильевной своим обширным подсобным хозяйством.
Алексей ТОЛКАЧЕВ
