Интервью
фотогалерея
Лицо страны
21 мая ветераны-пограничники в очередной раз собрались вместе, продолжив благоустройство у памятного знака воинам погранвойск. По окончании работ разговорился с одним из участников акции — Дмитрием Пеньковым.
— Дмитрий, а на каком участке Государственной границы пришлось служить тебе? — спросил я у него.
— На самом что ни есть западном — в Калининградской области. В 1984 году я окончил Большемурашкинскую школу и подал документы в Голицинское пограничное училище, но поступить не удалось. Вернувшись домой, пошел учиться в Большемурашкинское ПТУ на водителя категории «С».
На следующий год, 11 мая 1985 года, команда призывников в составе пяти человек отправилась на сборный пункт в Дзержинск. Призывники, направляемые на границу, проходили особо тщательный отбор, и если уж молодому человеку разрешили поступать в пограничное училище, пусть даже и неудачно, то границы ему не миновать, и Дмитрия вместе с остальными отправили поездом в Калининград.
— Воинский эшелон, этакий весенний чартер, не спеша ехал через полстраны, — вспоминает Дмитрий, — попутно собирая призывников по всему пути следования. Более двух суток продолжалась поездка, и к прибытию в конечный пункт эшелон был полон. В Калининграде нас распределили по учебным подразделениями, меня направили в Литву — в Клайпеду.
Граница — она разная. Где-то контрольно-следовая полоса, где-то заграждения из колючей проволоки, где-то конный патруль. А есть места, в которых граница служит местом общения людей, местом перехода из одной страны в другую. И такие места находятся не обязательно на условной линии границы — они в морских и аэропортах, а пограничники там — контролеры.
Вот в Клайпеде Дмитрий и проходил подготовку на младшего контролера. В завершение лучшим курсантам подразделения довелось принять участие в военном параде 7 ноября 1985 года. Вскоре, готового специалиста вновь отправили в Калининград, где Дмитрий и проходил службу в отдельном контрольно-пропускном пункте погранвойск (ОКПППВ).
— Мы базировались в погранотряде, но подчинение у нас было иное, даже форма несколько отличалась, — продолжил рассказ Дмитрий. — Кто служил — поймет. Круглогодично форма ПШ, а не ХБ, шинели не серо-рыжего оттенка, а серо-черного из более качественного сукна. Вообще, к форме одежды были повышенные требования: «Вы лицо страны», — говорил нам старшина и всегда тщательно проверял обмундирование перед выходом на дежурство.
— А что входило в зону ответственности вашего ОКПППВ?
— Прежде всего, торговый и рыбный порты, а кроме того, два авиационных полка морской авиации. Но там работы было поменьше. Если вылет боевой, то все ограничивалось проверкой документов и внешним осмотром. Если везли офицеров в ГДР или Польшу, приходилось досматривать еще и багаж пассажиров. Когда приходил в порт корабль, особенно крупный, работы хватало на всех и надолго. Досмотр большого теплохода занимал 8-10 часов. Сначала тщательная проверка документов, корабельных и экипажа, затем, досмотровая группа разбивалась на звенья: кто-то отправлялся в машинное отделение, кто-то в каюты, кто-то в грузовой трюм.
— А где сложнее было работать?
— Везде своя специфика. Направляясь в машинное отделение, переодевались в рабочий комбинезон, надевали танковый шлем. Среди железа без него нельзя было.
— А приходилось ли находить контрабанду в разных «сусеках»?
— Неоднократно. Чего только не находили! Была середина 80-х годов. Уже появились видеомагнитофоны. Их пытались ввезти незаконно. Везли и кассеты к ним, часто с запрещенным содержанием. Везли всякую музыку, пластинки, кассеты, запрещенную литературу. Трудно поверить, но советская валюта тоже пользовалась определенным спросом. Однажды во время путешествия армянских туристов нашли целый чемодан 25-рублевых купюр. Их было легко поменять на доллары и марки. Но были и более крупные уловы. Уже в те «перестроечные» годы появившиеся в СССР кооперативы наладили продажу старых списанных судов в западную Европу на «иголки». Что ни говори, но это было вполне законно, такие ржавые корыта тоже подлежали досмотру. Вроде бы, чего там смотреть? Металлолом он и в Африке металлолом. Видимо, на такую небрежность при досмотре и рассчитывали злоумышленники. Но досмотровая команда заметила на палубе прикрытые драным брезентом чужеродные кучи. Открыли! А там отливки блестящего металла. Цинк. Десятки тонн. И цена его, наверное, больше, всей этой гнилой лоханки.
Личный состав команды, конечно, наградили. Не берусь судить, как были награждены офицеры и прапорщики, но для срочника главная награда – отпуск на Родину.
— Меня, конечно, так и наградили, — улыбается Дмитрий, — но у нас в группе у одного бойца заболела мать, и в отпуск поехал он. «Позднее съездишь», — заверил замполит. И действительно, осенью 1986 года я получил отпускные и проездные документы до дома. До конца службы оставалось полгода, мне уж и ехать не очень хотелось. Но приказы не обсуждаются. Да и от службы я получал настоящее удовольствие. Каждый день было что-то новое, интересное, познавательное. И ответственность за дело всегда присутствовала.
Полученные на службе навыки очень пригодились парню и в гражданской жизни.
— После срочной меня пригласили на службу в милицию. Сначала во вневедомственную охрану. Поступил в Чебоксарскую школу милиции. И многое из того, что нам преподавали там по работе с документами и проверяемыми лицами, я выучил еще в пограничной учебке и освоил на практике во время службы на контрольном пункте.
Устроившись в органы МВД, Дмитрий окончил сначала среднюю, потом Горьковскую высшую школы милиции. Работал на разных должностях, довольно быстро продвигался по службе: инспектор ПДН, дознаватель, следователь, начальник МОБ, начальник криминальной милиции. В 2005 году, отслужив положенное, ушел на пенсию. Но постоянно работал на «мирных» должностях.
Сейчас Дмитрий трудится юристом в МУП «Управляющая компания».
Алексей ТОЛКАЧЕВ
