Интервью
фотогалерея
Дети войны. Работали как взрослые
Мне было 13 лет, когда в нашу страну пришла беда. Как только объявили о войне, мужчинам сразу же стали вручать повестки.
Помню, у райвоенкомата собралась огромная толпа народа. Вой стоял страшный... Жены военнообязанных рвали на себе волосы, падали в пыль на колени, руками стараясь удержать своих любимых и дорогих сердцу родных: мужей, сыновей, братьев. Ребятишки, не совсем понимая, что происходит, ревели, размазывая кулачками слезы, уговаривали матерей подняться и успокоиться. Одна женщина из Городищ забралась на колесо машины, вцепилась в борт, да так крепко, что ее еле стянули за подол. А упав на дорогу, долго лежала без сознания.
Мужчины с суровыми лицами смотрели в сторону плачущих детей и жен. Многие из них в этот день виделись в последний раз. Всех призванных повезли в Работки и Горький.
Наше село за один-два дня осталось без мужиков, как-то затихло, насторожилось. Рабочей силой стали одни бабы, старики, да мы – подростки. Бездетных женщин сразу же отправили на копку противотанковых рвов в с. Тонайково Дальнеконстантиновского района. Моя мама тоже была на этих работах, так как со мной и 11-летним братом Сашей оставалась наша бабушка.
Мой отец, Иван Павлович Корнев, был призван в Красную Армию за два месяца до войны. Занят был на строительстве аэродрома в Латвии и писал, что обещали отпуск домой, но еще сообщал о том, что «здесь очень тревожно, не было бы войны…». Письмо нам пришло за неделю до войны. А вместо отпусков наши отцы надели военную форму и взяли в руки оружие. Не пришлось больше папе побывать в родном краю, сгинул в 1944 году в огненном пекле Великой Отечественной…
Я училась в Большом Мурашкине. В 1941 году занятия начались в октябре. Но вскоре в школу пришел председатель нашего колхоза «1 Мая» Гамзин и сказал, что время военное, рабочих рук не хватает и учебу нужно пока отложить. Нас распределяли по разным участкам – в поле, на фермы, на заготовку кормов для скотины. Моя классная руководительница Мария Григорьевна Кованова ходила пешком по воскресеньям в Холязино и обучала меня на дому. Только когда мама вернулась «с окопов», я снова пошла в школу, но окончить ее я так и не смогла, поскольку многих учителей-мужчин забрали на фронт.
Нас, подростков, использовали в колхозе как взрослых работников. Работали с утра до поздна – пахали на лошадях, сеяли вручную. Землю обрабатывали тщательно – вспашем, засеем, а потом прикатываем, чтобы ни зернышка не пропало впустую. Я и четверо моих друзей работали с лошадьми, запряженными в большие катки.
В военные годы очень сложно было обеспечить самих себя пропитанием. Кормились кто как мог, но нас спасали свой огород и подворье. В начале войны через село из г. Горький на Казань проходили солдаты, и они ночевали в домах односельчан. Бабушка наша прирезала всех овец, чтобы накормить оголодавших и уставших мужчин. Она говорила: «Может и нашего кто-нибудь накормит!».
Работали все, скирдовали сжатую рожь, а потом молотили вручную всю зиму. В войну в колхозе были организованы летние детские ясли. Сначала они располагались в здании начальной школы, потом в Яроховом дому в Чернецком проулке. Сейчас этих зданий нет. Перед самой войной и в течение еще целого года бабы рожали ребятишек. Для того, чтобы немного освободить матерей от забот о малышах, эти ясли и работали. Колхоз снабжал детишек продуктами: мясом, мукой, картошкой, обратом и маслом. В этих детских яслях работали Клавдия Борисова, Нюра Клокова, Клавдия Бахарева (повар), Наташа Щагина (заведующая).
Детей приводили в ясли в возрасте от одного месяца до восьми лет. Мы выхаживали самых маленьких, поили, кормили, укладывали спать, а иногда дети оставались и на ночь, особенно в летнюю страду: на току даже ночью работы не прерывались, давали лишь два часа на отдых и снова у ворохов зерна вставали женщины и ребята постарше.
Самым страшным для нас, молодых нянечек, была внезапная смерть деток. До сих пор помню девочку Люсю Коротину, которая умерла у меня на руках. У невестки Анны Алексеевны Малаховой тоже дочка умерла, так бабушка только перекрестилась и сказала: «Господь прибрал!». И не от злости так сказала, а потому что остались еще дети и их надо было чем-то каждый день поить и кормить. У Евдокии Шахтановой было уже двое ребят, а перед самой войной родилась Алька. Так вот, однажды смотрю, а она глазки закатывает и синеет вся. Позвала я Наташу Щагину, та мне велела бежать на ток к матери девочки. Нашла я тетю Дуню, но она не пошла. Как вертела ручку у молотилки, так и продолжала вертеть, только поглядела на меня, а в глазах такая безнадежность... Я побежала назад. Распеленала сама девчушку и ложкой стала ей в ротик водичку вливать, а она взяла и проглотила. Тут заведующая мне и говорит: «Ну, если глотать стала, то ты ей немного погодя топленого обрата спои чуть-чуть, может и оклемается. Сил смотреть не хватает на этих несчастных!»
Сельский клуб располагался в «поповском доме». Мы все-таки молодые были и по вечерам собирались у клуба, а свинарка Антонина Шарова играла на балалайке и голосила частушки, веселила нас.
Чтобы помочь фронту, мы ходили по селу с корзинками: собирали шерсть, муку, яйца. Все женщины села ходили в Папулово в церковь, и все как одна просили и молили Господа о сохранении жизни своих солдатиков. Во многих домах села проживали раненые. В госпиталях не хватало мест для всех и их распределяли по селам и деревням, долечивались фронтовики под наблюдением местных врачей.
А как ждали и как боялись все в эти годы почтальона! Не было горестнее известия о гибели родного человека на войне. Зато сколько радости доставляла даже небольшая весточка в треугольничке со штампом «Полевая почта». Зачитывали эти долгожданные письма до дыр. Каждая женщина, ждавшая мужа или сына с фронта, затаив дыхание, ежедневно смотрела на дорогу – может уже идет он к ней, может изранен, а помочь некому… Как радовались за Анфису Малахову, когда у нее пришел муж из госпиталя без ноги, на костылях. А как была рада сама Анфиса, как плясала и, размахивая лаптем, кричала: «Слава тебе, Господи! Вернулся!..»
Победа пришла 9 мая. В тот день девушек из сел отправляли на торфоразработки на Пыру. До Горького плыли на пароходе, а там нас никто не встретил. Идем, а по улицам народ радостный снует, шумит, веселится. Кто-то из прохожих подошел к нам и кричит: «Девчата, вы чего такие унылые? Радуйтесь, Победа!..» Что я чувствовала в этот день, не передать словами – и радость, и слезы. Конечно, больше радовались те, у кого отцы и мужья уцелели, но таких было мало. Осиротила война большое количество народа.
Всю жизнь я прожила в селе и работала в колхозе: свинаркой, дояркой, потом заведующей фермой.
Зинаида Ивановна Клокова, с. Холязино
